Жуткий ветер пробирал до костей даже столь неприхотливого котёнка из Племени Ветра идущего по Хвойному Лесу на территории соседнего Племени. Страх подкрался к пяткам Белыша, вспомнившего про байки о том, что совы на территории Племени Теней могут напасть на котёнка и съесть его. Но он шёл вперёд, он не мог бросить своих товарищей.
   Ухнул филин, и Белыш вздрогнул. Как вдруг почувствовал касание чего-то острого холодного с правого бока. Отскочив в сторону, он заметил, что это всего лишь клён, из-под которого текла кровь, яркая алая кровь. Ещё горячая, она коснулась приросших к земле лапок серого котика, смотрящего туда, где вершилось ЭТО.
   Глаза смотрели не отрываясь от океана крови, в котором тонул кот, нападая страшной с отвратительными шрамами с выколотыми глазницами кошкой из потустороннего мира:
   «Тыыыы?! Тебя ждёт то же, что сделали со мной!» - дикая боль пронзила сердце Белыша, ускользая прочь сквозь него.
   Красный от собственной крови, котёнок подполз к реке, чтобы напиться. Сердце выскочило из груди, покатившись быстрее лап прочь отсюда к спасительно влаге. Окуновшись в неё, Белыш стал жадно глотать мёрзлую воду, чувствуя на языке вкус крови собственной. Лёгкие разрывались от боли. И он приоткрыл правый глаз.
   На него из кровавой глади, обдающей жаром, глядело безокое с впалым носом его собственная морда…
   Белоус оттолкнулся от собственных костей торчащих из лап, ударившись о ветку спадающую прямо к его гнёздышку в родном лагере Племени Ветра: "Ох уж этот Halloween! Мне не заснуть!", - прошипел глашатай поднимаясь.И уже собравшись пойти прогуляться, повернул голову к той, с кем он спал всю ночь в спиной к спине, согревая друг друга - это должна была быть Мелодичная. Что-то липкое и влажное почуялась под лапами, и в порыве Белоус развернул к себе кошку, чьи пустые глаза и впалый нос смотрели на него.
   "ААААААААААА!", - чья-то лапа опустилась на плечо, и кот проснулся от прикосновения белоснежной подруги, разбуженной его криками.

Сверкнув голубыми глазами, котик прыгнул сквозь темноту и оказавшись, возле освещённого светлячками куста, остановился. Он перевёл взгляд на тебя и заговорил:
— Ну чтож, я рад, что нашлись такие смелые, как ты. Располагайся по-удобнее. — Серая шкура котика переплеталась с ветками и листьями куста ежевики. Место оказалось, со всех сторон окружённое такими кустарниками. Полосатый набрал полную грудь воздуха и начал рассказ...
— Да я смеюсь в морду опасностям! Хо-хо-хо! — Насмешливо кричал бурый оруженосец, повернув голову к ровеснику. Тот, поджав хвост и трясясь, смотрел на друга округлившимися от страха глазами.
— Т-ты уверен, что хочешь отправиться в эту сырую и тёмную пещеру... — Сделав небольшую паузу, кот сглотнул, — в Ночь Спящего З-зверя? — Всё ещё заикаясь произносил серый, сверкая жёлтыми глазами.
— Нет, не уверен, но только так я смогу доказать Ей, что вовсе не трусливый и той ящерицы не пугался. — Сделав пару уверенных шагов в сторону пещеры, бурый остановился и вновь оглянулся на соплеменника:
— Не мешкай, — поторопил бурый его, — вы должны прибыть сюда ровно в тот момент, когда я смелой походкой выйду из этой дыры, держа во рту огромнейшую жирненькую полёвку.  — Судя, по дальнейшим действиям серого, тот был рад уйти оттуда, так как, не успев дослушать друга, уже стремглав помчался к лагерю.
Наш герой, подняв голову и хвост, чтобы казаться чудовищу выше и страшнее, стал приближаться ко входу. Зажмурившись, кот прыгнул в темноту.
В пещере было уж слишком сыро: оруженосец шагал по лужам. Хотя, чем дальше он уходил, тем больше появлялась возможность понять, что всю площадь пещеры затопила жидкость, поэтому с каждым шагом котик брезгливо морщился.В пещере стоял нездоровый смрад, такое ощущение, что в этом месте недавно кто-то скончался.
До ушей бурого донеслись шлепки по воде, будто бы кто-то пытался красться за ним. Обернувшись, ученик сколько не всматривался в темноту, не смог никого разглядеть, хотя всегда мог спокойно похвастаться своим глазом-алмазом, даже в сплошной тьме.
На этот раз впереди послышался какой-то шум, это были уже не шлепки по воде. Видимо, существо там, впереди, не шло, а летело, причём с бешеной скоростью. Бурый было растерялся и единственное, что сделал — прильнул к стенке пещеры, что было мочи и задержал дыхание, вздувшись от этого, как мячик.
Звуки становились всё громче, пока, наконец, оруженосец не увидел это существо. Им оказалась... летучая мышь, которую своими неуклюжими шагами разбудил зеленоглазый. Покраснев от нехватки кислорода, котик опомнился. Уже можно было выдохнуть! Он сделал это с облегчением. Оглядевшись вокруг, ученик удостоверился, что всё в порядке и двинулся дальше.
Наверно, любой здравомыслящий кот уже повернул назад, но вот до чего доводить крепкая любовь. Одни страдания, страх и боль, ради того, чтобы потом единожды насладиться этой так называемой "силой любви". Спустя время, на оруженосца из глубины пещеры подул сильный поток воздуха. "— Какого... Не хотите ли Вы, дорогие мозги, сказать мне, что пещера — сквозная? О, нет... Только не это." — На долю секунды, кот задумался, а стоит ли игра свеч? Но моментально ответив утвердительно, двинулся дальше. Кончик его хвоста подрагивал уже при малейшем шорохе. Ветер стих, но оруженосец уже добрался до другого выхода. И как вы думаете, что там оказалось? Вход в другую Вселенную? Переход через горы? Самый обычный выход на другую сторону пещеры — родную территорию кота? Нет...
Всё ещё стоя в пещере, ученик увидел перед собой небольшой скат, к которому стекала жидкость из пещеры. Сам же склон вёл к небольшой яме, усыпанной камнями. Прячущаяся до этого момента за серыми тучами половинка луны раздвинула "овечек" и осветило место. Картина, развернувшаяся перед глазами ученика обессловила его. Я не могу сказать, что потрясла, потому что это будет слишком слабо сказано. То, что он увидел, котик явно никаким кончиком хвоста и не предчувствовал...
В свете луны бурый увидел, что вода по которой он всё это время шёл приобрела бардовый окрас. Уже итак испуганный "до нельзя" кот сразу вообразил, что это была кровь и выскочил из пещеры в яму. " — Хоть здесь нет рек крови," —облегченно подумал ученик. Но и это место в свете луны преобразилось. Прежде камни стали черепами и костями, которые повергли ученика в ещё больший ужас. Тихо застонав, бурый огляделся вокруг. Его стон пусть и тихий, разбудил убаюканного луной Зверя, что прежде мирно "камнем" спал. Почувствовав на себе взгляд, оруженосец обернулся и увидел блестящие в ночи маленькие глазёнки, проедающие его изнутри. Отступать было некуда, разве что обратно в пещеру, так что бурый решил перетерпеть кровь, только бы выйти живым. Кое-как взобравшись по склону, ученик, перепачканный красной жидкостью, рванул к выходу. Он не знал, сколько времени провёл в пещере, но когда вышел, уже солнце поднялось над горизонтом, конечно, был не полдень, но и не ночь. На удивление оруженосца, никто не стоял возле пещеры, никто даже не кликал его. Но сперва ученик решил, что просто не слышит, либо его ещё не спохватились. Единственное, что удивило его, так это то, что, как только он выпрыгнул из пещеры, все его страхи исчезли, будто их и не было. Беззаботно пожав плечами, оруженосец двинулся к лагерю.
Он вбежал в лагерь карьером, как бешеная лисица, ища глазами палатку старейшин. Ему не терпелось им рассказать, что их легенда на самом деле правда. Он и не заметил, как успевшие заметить его соплеменники с округлёнными глазами глядели на него. На их мордах не было эмоций, они просто молча смотрели ему в след.
Вбежав в палатку старейшин, бурый возбуждённо прокричал:
— Боровик! Цветик! Ваша легенда эта сущая пра... — Но не успев договорить, котик оторопел. На месте старейшин не было ни Боровика, ни Цветика. На их подстилках лежали неизвестные коты. В свою очередь те кряхтя, вскочили на лапы и долго щурили глаза, всматриваясь в бурого.
— Кедрик! — В один голос произнесли они, — не уж-то это ты! — Кот в полном шоке и ауте стоял, как вкопанный, слушая, что говорят неизвестные ему коты.
— Это же мы! Серолап и Клюковка, правда теперь мы — Серобок и Клюква... Как же... Ка... — Но ученик уже не слушал их. "— Это значит, что почти все дорогие мне коты уже мертвы", — Сквозь слёзы думал оруженосец, не сдерживая прозрачные капли, текшие из глаз, то, что произошло в пещере было цветочками. То, что он сейчас чувствовал, было страшнее всех испытаний, уготованных ему в страшном месте. Бурый резко развернулся, и выбежав из палатки, помчался прочь. Его друзья остановились у входа в свою палатку и с тоской смотрели ему в след.
Он бежал и бежал, пока боком глаз не заметил яркий свет.
В один миг он оказался в объятиях своих родителей, так и не поняв, что произошло, но ему и не нужно было этого знать.
В последний момент злобно прохохотав, оруженосец, очевидно, спугнул слушателя. Но вдогонку ему крикнул:
— Ты уверен, что хотел сбежать от меня в эту тёмную сырую пещеру в ночь на Хеллоуин?

---

Легенда, рассказывающая о Ночи Спящего Зверя гласила о том, что в эту ночь половинчатая луна поёт колыбельные непонятному зверю, в честь которого была названа пещера. Она гласит о том, что эти песни-колыбельные предназначены лишь для Зверя, остальных же эта музыка гипнотизировала, заставляя останавливаться и слушать её и только сильные духом могут избежать смертельной участи. Ведь слушая колыбельную, загипнотизированный следовал за течением той самой жидкости на полу пещеры, которое в конце концов приводило к Зверю. И когда это случалось, луна замолкала, позволяя Зверю проснуться и утолить голод.

прим. автора: Акаяши и Ёкай- японские общие названия всяких духов и прочей нечисти

  Лесная Рысь вплетает перья в волосы. Надевает треугольную шаль, напоминающую крылья. Рисует на морде широкий оскал зубов - слишком длинный разрез рта для кошки. Цепляет на уши серьги нечистого духа. Лесная Рысь - шаман, ее задача - принести шерсть с гривы Волка-Стража. Редкое, очень редкое целительское снадобье, шугает акаяши от Пещеры Целителя целый год, не давая губить травы, не давая унести душу больного раньше положенного. Шерсть Стража достать можно только в ночь кануна Дня Всех Святых. Вплетешь шерсть в талисман Целителей, усилишь его еще больше. Все знают, духи Стража боятся - за силу, за власть над душами.

Шаман Речного Племени кладет в дорожный мешочек сладкие сушеные ягоды, которые выпрашивают в ночь Хэллоуина котята и оруженосцы, надевающие маски, шляпы и плащи. Пусть смеются, поют песни, выпрашивают сладости в день, когда со всех сторон лезет нечисть. Акаяши чуют страх, летят на чистые еще души детей, которые так легко уманить к себе. В масках и рожках на первый взгляд можно и впрямь принять безобидного котишку, не боящегося ничего, за своих. Ягоды, сладости - еще одна примета нечистого. Все бесята любят полакомиться... Потому и  Лесная Рысь берет с собой мешочек вкусностей - если почуят неладное, начнут сомневаться: а не кот ли это часом?.. Дашь сушеных ягод, сразу забудут все подозрения. Какой воитель в здравом уме кормит нечисть? Только шаман.

Пятнистая открывает пузырек, что дала ей Мистика, мажет руки. Теперь и от нее пахнет, как от ёкая, можно идти в путь. Пойдут все шаманы племен в одиночку: вместе кошачий запах становится заметнее. Лесная Рысь кивает благодарно Мистике, прячет под широкие рукава защитные травы и амулеты. Пора. Выходит из пещеры целительницы, провожает взглядом пробежавшего мимо котенка с красными рожками чертика и корзинкой сладостей, легким бегом направляется в сторону леса. Проходит босиком по мокрой холодной земле, находит темную полянку с дурман-травой. Задержав дыхание, касается когтистыми руками камня в середине тропы. Вдыхает запах, моргает. И поляна тут же наполняется сначала замогильным холодом, потом ужасом. Шерсть на загривке порывается встать дыбом. Рисунок оскала на морде оживает, растягивает рот; в пасти вырастают в размере зубы, заостряются и лезут за губы клыки. Улыбка акаяши во всей жуткой красе. Обрастают когтями кончики пальцев, шаль врастает в руки и превращается в крылья, перья в волосах прирастают намертво. Вытягивается в длину узкий и без того зрачок. И наполняется холодными лучами света и тенями с угольками глаз поляна...

Духи танцуют, смеются, рвут в клыкастых улыбках рот, извиваются, ползут, визжат и воют. Выглядывает из-за туч фиолетовая луна - официальное приглашение для любой нечисти, что сможет его увидеть. Лесная Рысь начинает подражать чуть ломаной, в некоторых местах - слишком текучей походке утопленников. Страшно. Мелькают в толпе нечисти порой знакомые морды - иногда завсегдатаи Праздника Бесов, иногда мертвые морды потерявших кошачий разум друзей... Шустрая, утонувшая несколько десятков лун назад на Совете, отряхивает мокрые навсегда волосы и пьет напиток ёкаев шумно, из горла; так, что текут черные, как болото, струи мимо рта и стекают с подбородка. Замечает Лесную Рысь, улыбается безумно, подзывает когтистой лапой к себе. Подавив ужас, шаман ухмыляется в буквальном смысле до ушей, подходит, порывая позывы инстинктов сбежать из этого страшного места и укладывая силой воли шерсть ровно. Без изменений лица вдыхает запах гнили и тины, приближается к давно мертвой. Прекрасно знает - выпьешь хоть стакан - останешься здесь навсегда. Звёздное Племя, не бросай меня... Отрывистым движением почти отбирает у утопленницы бутыль. Перекрывает горло, льет в рот, не глотая. Через слишком широкую пасть выпивка демонов свободно выливается; то, что осталось в зубастом рту, аккуратно вымывается слюной.  Лесная Рысь подавляет в себе брюзгливость - так делают здесь все, иначе выбьешься из толпы. Само безумное вино при уходе исчезнет, не место ему в мире живых. И тебя не пустит, коли выпьешь.

Улыбнувшись хищно напоследок мертвой, старательно подавляя желание бежать отсюда, Лесная Рысь встает в круг танцующих ёкаев. Если это можно назвать танцем, конечно. Шаг сюда, шаг туда, изогнуться под неестественным для движений углом, полуколесо, снова шаг. Шаман хватает за руки тех, между кеми стоит, бросает во все стороны ягоды, ловит и выплевывает скозь зубы сама. Ладони намазаны зельем щедро, не заметят масок. Звездное Племя, как-же страшно... Ухают хвостатые зеленоглазые совы размером с пса. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать. Час до Дня Всех Святых. Фиолетовая луна светит все ярче, хоровод безумных бесов движется все быстрее. Сглатывая комок ужаса, Лесная Рысь напрягается изо всех сил, чтобы себя не выдать. Поспевать за темпом все сложнее. Резко разбивается танец, бесы кидают в смрадные пасти друг друга ягоды, хлещут напиток акаяши мимо рта, совсем опьянели, полностью обезумели. Начали хватать друг друга за горло зубами, потекла темная, вязкая кровь. Запах - с привкусом затхлости. Вот-вот и ей придется кого-то кусать... Скорее, небеса... Наконец-то начали ухать черные совы. Раз, два, три... шесть, семь... десять... двенадцать.

Оглушительный звон, луна всыхнула и забивает своим светом глаза. Гигантский симуран, одни очертания которого видно здесь, резко и с шумом опускается на землю. Акаяши с визгом бегут. Амулеты засветились, пятна зелья стекли красным на землю. Зашелестели вновь становящиеся неживыми перья, опадали, превращаясь вновь в шаль, крылья. Лесная Рысь прыжками подбирается к хвосту Волка-Стража, быстро кланяется и на последних остатках воли выдергивает из его хвоста клок шерсти. Затем на нее нахлынул ужас, так старательно сдерживаемый ночью. Шаман вздыбивает шерсть, хвост начинает биться, как змея в чьей-то пасти. Бежит, бежит из всех сил, заботясь только об одном - как бы не выпал клок волос из рук, как бы не потерять цену этого безумного похода. Хорошо хоть котята уже давно ушли спать, оберегаемые от всего зла мира грозными, как никогда, королевами.

В Пещеру Целителя шаман буквально вваливается на лапы Мистики, молнеиносно отдает ей шерсть и оседает, давая волю слезам. Давняя подруга качает головой, гладит по спине и дает зерна мака, чтобы завтра Лесная Рысь встала просто с дрожащими коленками, а не свернулась калачиком углу.

спасибо за прочтение.