Почти весь день Капля пролежала в палатке оруженосцев, лишь изредка выглядывая наружу. День выдался неудачный: с раннего утра бушевала метель. Бешеный ветер, завывая, швырял пригоршни снега в стены палатки. Капле хотелось выть, так же, как выл ветер, но она была кошкой и могла лишь тонко, певуче, мяукать. Впрочем, ученице не хотелось ставить на уши весь лагерь. В конце концов, можно просто свернуться клубком и уснуть. Или хотя бы притвориться, что спишь.
Пару раз ей всё же удавалось задремать. Но стоило уловить поступь шагов, хруст снега или очередное громкое завывание ветра, как кошка вздрагивала, настораживала уши, открывала глаза. Сон тут же слетал, как будто его и не было. Ближе к вечеру, не в силах справиться со внезапно накатившей беспричинной тоской, Капля вытянулась, уставившись в белое марево метели. Снежинки отражались в её глазах, а некоторые - самые смелые - те, что проникали в палатку, оседали на серой шёрстке и почти не таяли.
Да, подвела погодка, - крутилось в голове ученицы. - А я-то надеялась потренироваться...
Внезапно ушей Капли достиг громкий писк, доносившийся откуда-то с поляны. Серая, не думая о то, что она делает, поднялась и нырнула в белую пелену, царившую снаружи. Белые крошки заметались перед глазами, не давая увидеть дорогу, лапы то и дело проваливались в мягкие, свеженаметённые сугробы, но кошка упорно продолжала идти. Звук становился всё громче, и Капля поняла, что приближается. Вскоре она заметила в снегу тёмно-серое пятно. Ухватив пушистое существо за торчащий хвостик, она осторожно потянула его к себе. Скорее всего, это был котёнок, совсем ещё маленький, а потому лёгкий. И действительно, из снега вынырнул пушистый тёмно-серый малыш, весь засыпанный снегом. Он перестал мяукать, и лишь смотрел на ученицу своими большими зелёными глазами. Капля улыбнулась ему и сказала:
- Ну что, идём в Детскую?
