Одно мгновенье, и Тикиро снова был в другом мире, в мире совершенно другого кота. Как же приятно было лазить по чужим фантазиям, залезать в чьё-то подсознание, вы просто представить себе не можете. А до чего потеха была залезать в сон верующего, который при виде кота с звёздами вместо глаз, преклоняет колени. Тикиро никогда не понимал этого заезженного фанатизма некоторых особо верующих котов. Особенно ему нравилось наблюдать за целителями, которые всю жизнь должны делать вид, что они замешаны в какой-то магии. Как маленькие волшебники, честное слово.
    Призрак очутился в горах, как ни странно. Кажется, даже совсем далеко от территорий котов-воителей. И, кажется, некогда по этим горам эти самые кошки-воители переправлялись на новые территории: возможно, Пыльнозвёзд был одним из них, а может быть и нет, но Тикиро не имел по этому понятия, да и не хотелось ему знать: что толку от этой информации? Разве что вызвать ностальгию, обворожить кота и просидеть с ним целую ночь в кустах: только Тикиро и Он. "Бр," - усмехнулся кот, устремляя взгляд чуть вдаль. "А вот и наш пациент," - призрак усмехнулся, глядя, как из-за горизонта появляется тело Пыльнозвёзда. Через несколько мгновений Тикиро уже стоял рядом с ним.
  - Здравствуй, Пыльнозвёзд, - голосом Звёздного воителя сказал Тикиро. - У меня для тебя новости. Я пришёл оповестить тебя об опасности: Ветер, Тени и Гроза хотят объединиться и напасть на тебя и твоё племя, дабы захватить твои территории. Не дай им этого сделать... - По манерам Звёздных предков, кот растворился в тумане, оставляя предводителя Речного племени наедине со своими мыслями. Свою миссию он выполнил.
    >>> Тёмный лес.

Два часа, каких-то целых два часа она молча сидела в палатке предводителя. Ранее, никому не сказав что покинула палатку целителя, она на еле гнущихся лапах добралась до боли знакомого места. Сколько же разных чувств были раньше, ощущались тут. Сейчас все пусто и тихо. Пустота въедалась в шерсть глашатаи, сложно было что либо вымолвить, будто сама воительница не могла говорить. И из её уст вырывались только тяжелый вздохи отчаяния. Новость была не самая из приятных, та которая врезалась в сердце и сдавливало грудь. Она так не хотела терять его, а он просто взял и сбежал, и как быть теперь ей, что делать? Как жить, без того любимого и что было бы если бы он не покинул лагерь и не исчез? Было бы будущие у двоих влюбленных? Кошка молча лизнула свою грудку, слез не было, да и плакать было трудно. И почему именно она? Потеряв одну семью, она нашла новую, и все благодаря Фенексу. Найдя новую она хотела создать свою, но и тут произошел раскол и она потеряла дорого ей существа. "За что?" она сильнее опустила голову и уши, хвост лежал обездвижено возле лап. Сильно сжав глаза и выпустив когда она хотела закричать, но не смогла, лишь тихий стон вырвался из пасти и сразу же стих в тихом молчании. Она просто уставилась на подстилку предводителя, молча так сидя она не следила за временем, не следила за событиями происходящие за пределом этого места, не слышала другие звуки. Молча, без лишних движений она высиживала на холодном полу и лишь тяжело вздымались бока уставшей кошки. Все свалилось в один миг: совет, пропажа, потеря. Хуже наверно больше ничего не могло быть. Светлая воительница так углубилась в свои мысли и в свои глубокие раздумья, что не услышала крик снаружи. Все настолько окружило её, что просто не слышала, не было того другого мира, была только она - и она одна. За то время пока она сидела тут по лагерю прошлась тревога, начало войны, начало чего-то нового и не изведанного. То смутное время, когда всех парализует страх и движет на страшные битвы. И все ради чего? Власти? Мести?  или же за что-то другое? каждый хотел свое, но не каждый получает то чего хочет.
Прошло еще пол часа, когда кошка слегка пошевелила ухом, она буд-то очнулась очнулась от сна, глубокого сна страданий и боли. Которые загребущей лапой забрались в плоть кошки. Тяжело вздохнув, она перевела взгляд с пола на подстилку предводителя. Стало все возвращаться, кошка от холода поежилась, сколько она тут просидела и что случилось за это время? посмотрев на свои лапы она шевельнула одной, как бы проверяя в каком она мире. "прошлого не вернешь. Но осадок остался." . Кошка наконец подняла голову и поглядела на выход из пещеры. Шел дождь, сильный, такой что заглушал все что происходило в лагере. Как бы подвив себя на мысль, что надо встать и проверить все ли хорошо в лагере, Ветрогонка поднялась на лапы. Усталость еще давила на кошку, лапы сами понесли её в проем палатки и вынесли кошку на главную поляну. Отходить пока от палатки не хотелось, здесь дождь лишь слегка доставал до еще не промокшей шерстки глашатаи. Усталым взглядом она оглядела поляну. Какие то движения, шумы и даже редкие крики, возгласы прослушивались через сильный поток ливня. Но что и почем понять было очень сложно. А выходить особо не хотелось, зато хорошо чувствовалось витающее в воздухе все беспокойство и небольшой страх. "что-то случилось?" Первая мысль была такой и переборов свою усталость, она выбежала полностью из палатки...

>> Главная поляна
Осторожно: ударная доза драмы и флаффа!

Беззвёздное Небо ощутимо и крупно вздрогнула, едва её лапа пересекла тёмную границу, рассекающую лагерь и скрытую в тени палатку предводителя. Будто пытаясь отвлечь саму себя от леденящих душу мыслей («Где?» — пронеслось в голове, и сердце, так типично, так шаблонно, но так неожиданно ощутимо, сильно и реально забилось в груди, гремящей кровью в ушах отбивая свой сумасшедший ритм), она заняла голову рассуждениями о том, что после отдыха неплохо было бы проветрить свою обитель и попросить оруженосцев соорудить свежую подстилку, что пустой желудок требовал пищи, а целительнице – кошка задумалась, кем к ней вернётся неожиданно быстро повзрослевшая Пуночка – неплохо было бы дать белобокой вояке пару трав для восстановления сил. Не помогло.

Так и продолжая стоять почти у самого порога, полностью войдя в палатку лишь для того, чтобы соплеменники снаружи не подумали, что их предводительнице резко поплохело; чувствуя, как листы папоротника, задевая распушённый белый хвост, с тихим шелестом скрывают её от посторонних глаз, Беззвёздное Небо, не дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте, позволила себе окликнуть, тихо и неуверенно, зияющую чёрную дыру пространства. Ответа не последовало, и Речная предводительница – она могла свято поклясться на том, что ощущение было абсолютно реальным – почувствовала, как сердце уходит в пятки. С тихим звуком, полным страха и нескончаемой обиды, она беспомощно осела на ледяной каменный пол пещеры, с трудом подавляя в себе рвущуюся к горлу истерику. Небу казалось, что она задыхается.

Лишь когда кошка услышала ответный оклик, доносящийся из приглушённой темноты, тёмная волна страхов отступила, вновь возвращая Речной предводительнице способность здраво мыслить. Не чувствуя собственного тела (и, честно, плевать ей на это хотелось, когда звук чужого голоса занимал все мысли, звуча для кошки мелодией столь чистой и любимой, что хотелось, слыша её из раза в раз, плакать, как малый котёнок) и усталости, не чувствуя холода, впившегося в подушечки лап, Беззвёздное Небо что было сил рванула вглубь расщелины, тут же больно врезаясь в чужое твёрдое плечо. «Нашла», — подумала белобокая вояка, и мысль эта далась ей столь трудно, а слабость и невероятное чувство облегчения накатили на неё столь внезапно, что она, не позволяя себе более и секунды сдерживаться, уткнулась носом в чужую шерсть, прямо как там, на поляне, в отчаянной нужде, выпуская на свободу вместе со слезами все терзающие душу ядовитые чувства.

Ей было наплевать, когда вместо холодного каменного пола под лапами оказалась ещё сохранявшая слабое тепло подстилка, под боком оказалось горячее туловище, а над ухом начали звучать глупые успокаивающие слова, не имевшие в тот момент для предводительницы никакого смысла. Она ревела так сильно, пожалуй, впервые в своей жизни, жадными, рваными глотками хватая воздух, им же давясь и заходясь в громком кашле. «Я умерла, — шептала она сквозь истерический плач, горячим дыханием обжигая кожу под тёмной кошачьей шерстью, — я была мертва. Я лежала среди звёзд, и всё, о чём я могла думать, заключалось в том, чтобы остаться на той поляне навсегда. Без тебя (они вздрогнули одновременно, стоило ей это произнести), без нашего племени, без кого-либо. А потом я просто сказала – сказала! – вернуть меня и тут же оказалась на земле, но уже без жизни. Я не понимаю, как это могло произойти. Я не понимаю, какую власть надо мной имеет всё это».

Беззвёздное Небо и знать не хотела, что чувствовала её соплеменница, видя, как она истекает кровью и отдаёт свою душу в лапы звёздных котов. Одна только мысль о возможной потере столь важной в её жизни кошки могла вызвать у неё новую истерику, ещё более громкую и продолжительную. Речная предводительница всеми силами старалась не думать об этом, но мысль, липучая, словно мёд, не хотела выходить из её головы.

— Обещай мне, — сказала она хмуро и тихо, когда глаза высохли, а из горла перестали доноситься рыдания, поднимая абсолютно серьёзный мрачный взгляд и лаская им чужую вытянутую морду, — что никогда меня не покинешь.

Небо поймала мягкую и любящую улыбку, и на душе у неё стало как-то спокойнее. Ей подумалось, что ответа на самом деле и не требовалось вовсе. Она всё равно знала его, равно как и кошка знала её.

— Навсегда.

Речная предводительница благодарно кивнула, позволяя себе выбрать наиболее удобную позу и укладывая голову на чужие вытянутые лапы, чувствуя, как шершавый язык проходится по её загривку, макушке и ушам, тщательно очищая и прилизывая грязную белую шерсть. Волнение отступало, страх выпускал кошачью душу из ледяных тисков. Собственные мысли казались Небу невероятно чистыми и спокойными. Кошка облегчённо вздохнула. Она справилась. Они справились.

Беззвёздное Небо внимательно выслушала рыжую ученицу, быстро тараторящую о произошедшем. Её сине-голубые глаза опасно сузились и похолодели (стоило отдать мраку, царящему в пещере, должное – Кедролапка этой эмоции за предводительницей вполне могла не заметить, отвлечённая собственной нервозностью) при словах о том, что кошечка вела диалог с Белоусом, а белые уши будто сами собой прижались к черепушке, когда до них дошла весть о Мистике – не пропавшей без вести, не попавшей в беду и ожидающей помощи своих соплеменников в какой-нибудь далёкой от Речных владений канаве, а ушедшей, покинувшей племя, взрастившее и выкормившее её, одарившее целительницу (бывшую целительницу, мрачно поправила саму себя Беззвёздное Небо) бесценными знаниями и всегда оберегавшее её двухцветную шкуру от любых напастей. О кошке, предавшей свой дом ради чёртовых предков, ради какого-то пророчества, о котором не знали ни сама Небо, ни Лесная Рысь (кошка мысленно сделала себе пометку опросить Пуночку о деталях этого события).

– Ты свободна, Кедролапка, – произнесла Беззвёздное Небо тоном спокойным, властным и абсолютно ледяным, словно перед ней сейчас стояла не юная ученица Речного племени, а кровный враг. Скользнув взглядом по принесённой кошечкой лаванде, Речная предводительница на мгновение почувствовала себя виноватой перед кошечкой, и сердце её слегка защемило от жалости к несчастному ребёнку, впервые в жизни отчитывающемуся перед своим вожаком и не имеющем понятия, что его теперь ждало в будущем. Лекарственное растение она не откинула лапой в сторону, как планировала ранее в странном порыве отомстить бывшей целительнице на невиновной ученице, а аккуратно подвинула в сторону кошечки. – Я ценю твою заботу, но если мне понадобится лечение, я обращусь к нашей целительнице. Отнеси её туда, откуда взяла. Тем не менее, за то, что ты позволила убийце сбежать безнаказанным, – голос её дрогнул и наполнился злобой, – я откладываю твоё посвящение на две луны. Ты уже не малый котёнок, а почти взрослая воительница, Кедролапка. Милосердие – одно из основных качеств хорошего воина, но едва ли ты имеешь право на сочувствие к тому, кто посмел тронуть лапой твоего соплеменника, и тем более – предводительницу. Полагаю, эти две луны дадут тебе возможность понять, как должен вести себя воитель. Сейчас, как я вижу, ты попросту не готова к тому, чтобы вставать на защиту родного племени.

Стоило белобокой кошке закончить свою речь, как в пещере показалась пёстрая мордочка Лесной Рыси. Не тратя времени на лишние в данный момент эмоции и трогательные чувства, Речная предводительница приказала Кедролапке покинуть её обитель, а сама, приняв слова соболезнования от своей глашатаи и коротко кивнув на них в благодарность за поддержку, произнесла:

– Как бы не был Белоус туп, в его словах про лагерь был смысл. Если даже Ветровой кот смог заметить наше положение, то дела плохи, – кошка замолчала ненадолго и перевела взгляд на тёмную каменную стену, размышляя над дальнейшими действиями. Тепло под боком успокаивало и помогало здраво мыслить, не ударяясь в панику. – Мы слишком долго игнорировали происходящее. Дожди не прекращаются даже сейчас, когда должен был наступить Сезон Голых Деревьев, а реке при таком количестве осадков хватит пары дней, чтобы окончательно затопить всех нас. Нам нужно, – великие предки, она поверить не могла, что действительно говорила это, – покинуть наш лагерь в скорейшие сроки.

Кошка вовремя заметила, что глашатая раскрыла было рот, и грозно рявкнула на неё, не сдержав эмоций, приказывая замолчать. «Будь моя воля, – подумала она, раздражённо хлестая белым хвостом холодный пол палатки, – я бы в жизни не покинула наш дом. Однако даже мы, Речные коты, не сможем совладать с водной стихией. Она сильнее нас».

– Прикажи котам собираться и готовиться к выходу. Пусть помогут Пуночке с травами, а также займутся котятами и старейшинами. Дай мне какое-то время, чтобы окончательно восстановиться, и я вновь вернусь на своё место. Доселе же ты будешь нашей предводительницей. Только не задирай нос слишком высоко.

Наградив близкую подругу тёплой улыбкой, Беззвёздное Небо дождалась момента, когда та покинула пещеру предводительницы, и со вздохом опустила голову на вытянутые вперёд лапы. Так сложно было уместить всё сразу в голове: ссора с Белоусом, собственная смерть и – нечто абсолютно сумасшедшее – возвращение из мёртвых на землю, предательство Мистики, переезд... Оставалось лишь надеяться, что скоро всё уляжется.

Беззвёздное Небо замерла, смотря непроницаемым взглядом в темноту. Дурное предчувствие не отпускало её.