Нос окутало теплом, которое хранила шёрстка Берёзоспинной, и на краткий миг целительнице захотелось вновь забраться на подстилку и продремать до полудня. Сонливость, явившуюся неожиданно и уже начавшую овладевать телом кошки, как лапой сняло, когда левое ухо Вересковый Мёд нервно дёрнулось, среагировав на звук.
- А, это ты... - рассеянно пробормотала Мёд, высвободив морду из шерстяного плена. - Доброе утро, Каштанчик.
Она виновато пошевелила хвостом, подметая пол пещеры, и хотела было оправдаться перед котиком, но взгляд её, пробиравшийся в глаза Каштанчика, сбившись чуть ниже, встретил серьёзную преграду: два ряда по-котёночьи белых зубов. Впрочем, предупредительные меры не помешают, - пришло на ум кошке. Покосившись на мирно посапывающую Берёзоспинную, Мёд прокралась к только что разобранным травам (в это утро целительнице совсем не хотелось надолго отходить от припасов, которые предстояло вскоре покинуть) и со свойственной ей осторожностью стянула с каменистого выступа небольшую ветку ели.
- Вот, - уже громче произнесла она, положив ветвь перед учеником. - Пожуй - только не увлекайся - а затем попей водички. И вставайте, вставайте уже!
Голос целительницы, обычно тихий, слегка рокочущий, вдруг звонко раскатился вдоль стен пещеры, с головой выдавая нарастающее волнение. Тотчас тускло сверкнули в полумраке янтарные глаза Мглушки, дотоле ворошкавшейся и пререкавшейся с Каштанчиком. Сердце золотистой кошки сжалось, когда её взор утонул в тёмной глубине очей незрячей малышки; лихорадочно сглотнув, Вересковый Мёд справилась с собой - жалость ей не помощница. Мы должны воспитать её сильной. Вопроса "Выживет ли Мглушка вообще?" для Мёд не существовало как такового: целительница была готова бороться за жизнь подопечной до последнего своего вздоха.
Не стараясь ступать особенно громко, зная, что организм черепаховой малышки уже достаточно приспособился к отсутствию зрения, компенсировав его необыкновенно развитым слухом, кошка приблизилась к слепой и коротко лизнула ту между ушек.
- Доброе утро, Мглушка, - проурчала она, слегка успокаиваясь. - Нет, луна ещё не стала полной. Но нам нужно прийти на Остров сегодня. Племя ожидает нас там.
Синеватые глаза целительницы вдруг затуманились, но не слёзы подступили к ним - образ предводителя Сумрачного племени вдруг сформировался в сознании кошки. Тигрозвёзд, объятый неясным свечением, возвышался на скале, устремив искрящийся взор далеко вперёд; шкура его, лоснясь, переливалась в солнечных лучах, а из-под лап, которыми кот, сам того не замечая, лихорадочно перебирал, вырывались искры, похожие на...
- ...звёзды, - выдохнула Вересковый Мёд, неожиданно дрогнув всем телом.
Прошло несколько томительных минут, повисавших в гробовой тишине пещеры, а она всё стояла, заблудившаяся в лабиринтах подсознания, уронившая взгляд в пустоту. Наконец глаза её прояснились; тёмная тень отхлынула от зрачков. Кошка заговорила - и уже стальные нотки заскользили в её мяуканье.
- Всем закончить последние приготовления и собраться у выхода. Каштанчик, промывай глаза получше - ты будешь поводырём Мглушки. Совёнка понесу я. Берёзоспинная, ты возьмёшь травы, - Мёд помолчала, значительно смотря на ученицу. Я доверяю тебе вторую главную ценность моей жизни, - говорили её глаза. - Мглушка, поможешь нам?
Вопрос был риторическим - Мёд надеялась, что черепаховая кошечка понимает, что её помощь необходима сегодня не только целительнице, но и всему племени Теней. Поэтому она скорее перебралась к Совёнку, тщательно осмотрела его, давая спутникам возможность выиграть немного времени на сборы. К счастью, за ночь котёнку стало несколько лучше, и он должен был выдержать переход. Нежно вцепляясь зубами в его загривок, Вересковый Мёд обратила свои мысли к Звёздным Предкам, прося их помочь этому малышу добраться до Обители Мира в сознании и сохранности. Затем критически осмотрела попутчиков, в последний раз вгляделась в стены родной пещеры - и первой ступила за порог.
...То ли "в добрый", то ли "в долгий путь", пробормотала она, не разжимая зубов.

to Остров Советов

Отредактировано Вересковый Мёд (2015-12-12 22:32:36)

Прошло довольно не мало времени после битвы с Темным Лесом. Но коты до сих пор не могут спокойно уснуть в своих палатках и страшные воспоминая терзают их разум даже днём. Последнее что помнил Голубоглазый Ворон это: темную кромешную тьму и два горящих глаза.
Левая лапа воителя дернулась, а глаза со жмурились толи от боли которая резко распространилась по его телу, толи от просыпания его организма. Маленькое тело не хотело поддаваться на движения воителя и тот лишь безвольно напрягал глаза в закрытом состоянии. Сколько прошло так времени, было не понятно перед тем как один глаз поддался и приоткрылся, но сразу же закрылся, а из пасти воителя вырвались глухие нотки хрипа.
"Как же больно" Телом совершенно не хотелось шевелиться, каждое его движение отдавалась болью по всему телу. Стиснув челюсти он слабо приоткрыл глаза. Вместо ободранных над головой веток и холодной земли, Ворон увидел привычные кустарники крапивы и серые своды пещеры, а под ним лежала подстилка. "Где я, я умер?!" Из пасти резко вырвался глухой кашель, разносясь эхом по стенам пещеры, а глаза произвольно закрылись, показывая на его мордашке боль которую он испытывал. Со стороны входа послышалось шебуршание и чьё-то дыхание.

Главная поляна

Небесная немного задержалась у входа в палатку, прежде чем зайти внутрь. Невеселые воспоминания, оставившие отчетливый отпечаток на ней, вновь ненадолго вспыхнули в ее памяти. Сколько бы раз Небесная их не отгоняла они все равно возвращаются, сколько раз она говорила себе, что прошлое должно оставаться в прошлом, но перед этой палаткой они все равно возвращались. Нет, это не она не отпускала воспоминания, а само прошлое цеплялось за нее, как будто она спасительная ветка в бурлящем озере. Преминув с лапы на лапу, воительница потихоньку начала осознавать возникающее внутри нее чувство раздражения и нервозности. Набрав побольше воздуха в грудь, кошка со всей силой одолевающих ее чувств дернула хвостом, который как плетка, потревожил ближайший куст и навел шороху.
Это немного отвлекло ее и успокоило. Небесная, обретя ненадолго контроль над собой, вошла в палатку целителя. В первое мгновенье ей в нос ударил запах целебных трав, лапа уже была поднята и готова опуститься в новом шаге, но замерла на половине пути. "Хмм, не думала, что запах трав может вывести меня из равновесия" - с грустью подумала она. Усмешка, ненадолго скривила ее губу, но затем пропала и кошка наконец зашла во внутрь. Тьма ненадолго окружила ее, а затем с неохотой маленького котенка, который прятал нечто ценное на его взгляд, стала отступать раскрывая свои карты.
Небесную ошеломило то, что она увидела, в глубине палатки лежали Голубоглазый Ворон, язвительный черный кот, но сам по себе довольно неплохой малый и Дождевая, серая кошка с довольно странной историей с Белоусом. От шока ее голубые глаза распахнулись, а черные щели сузились. Кто бы мог подумать, что простое желание проведать палатку целителя может преподнести подомный...кхм...сюрприз? Да она их уже, можно сказать похоронила! Уже прошло много времени с тех самых пор, когда она сама открыла глаза и узнала сколько смертей произошло после патруля по поиску Златолоба, тогда еще маленького котенка с именем Златолапик.
- Вели... - невольно вырвалось у нее, но воительница тут же захлопнула пасть, еще ошеломленная открытием, да и ее уши уловили, немного хрипловатый после долгого сна голос Дождевой:
— Голубоглазый Ворон?
Кошка на мгновенье прикрыла глаза, похоже ее присутствие не заметили, но как можно было не заметить тот шум, что она навела!? Хотя в первые минуты после Темного леса ее бы не насторожил и громкие неуклюжие шаги барсука. Да и что она тут встала, словно статуя из камня!?
- Дождевая, Голубоглазый Ворон, вы как? - как можно спокойней, что бы не напугать после возвращения с той стороны. Прокрутив свой нелепый вопрос в голове, она тут же представила ответ Ворона, и невольно улыбнулась. Как же ей не хватало его язвительных комментариев! Хоть сейчас уже все коты племени теней находились и возвращались в лагерь, кошка была немного поражена своим открытием. Но одно радовало, ее прошлое отступило, ведь сейчас Небесная была поглощена лишь двумя соплеменниками.

Дождевая не дождалась ответа, но зато заговорил голос, такой далекий, словно пробивался сквозь пелену сна:

— Дождевая, Голубоглазый Ворон, вы как? — тихо и спокойно. "Ей только позавидовать можно", — усмехнулась про себя дымчатая. Действительно, сейчас она была взбудоражена, как будто только попала в место-без-звезд, пусть и чувствовала себя отвратительно. Конечности, все без исключения, ныли, кое-где можно было разглядеть запекшуюся кровь. Ее ухоженная шерстка свалялась, как будто зеленоглазая была бродягой, ошивающейся рядом с территориями племен, а не гордой воительницей. "С этим нужно разобраться, как только способность двигаться вернется ко мне", — грустно вздохнула кошка и вдруг вспомнила, что на поставленный вопрос ответа не последовало.

— Я... Я в порядке, вроде бы, — Дождевая не сразу узнала свой голос. Настолько хриплый, словно она спала несколько лун. — Только... больно.

На большее ее не хватило. Она зашлась в мучительном кашле - отвыкшее горло не выдержало даже этих безобидных слов. Ну, придется привыкать.

Дождевая поняла, что очень устала. Устала? Только ведь проснулась... "Старею", — она едва сдержала нервный смешок и чуть не взвыла после попытки пошевелить лапой. Та безумная явно не хотела ее отпускать - собственно, зачем? Игрушка же хорошая попалась, можно поиздеваться и прикончить. Дождевую передернуло от ненависти к себе - точнее, к своей слабости. Не смогла показать мертвой, что она не беспомощный котенок! Стыд, да и только.