Ленивое солнце уже пересекло половину неба, а Сэм только-только успел проснуться и отправиться на охоту.  Хоть и свыкся он с лесной жизнью, а ночевать в тепле было куда приятней, и сон его затянулся. Может и не стоило задерживаться настолько долго среди людей, но как же иногда приятно окунуться хотя бы на денёк в ленивый образ жизни, забыть обо всём и просто ничего не делать. Он неспешно пересекал покрытую редкими цветами поляну и постепенно осознавал, что пора бы чем-нибудь подкрепиться. После большого количества неудачных попыток что-либо поймать себе на уже и без того запоздалый завтрак, обозлившийся кот проклинал себя всеми известными ему бранными словами. Лапы не слушались, а глаза отказывались открываться целиком и сосредотачиваться на чём-то одном, постоянно меняя свою цель, а то и вовсе не замечая ничего. Сэм привык к безделью, а его тело привыкло к просиживанию хвоста около камина, и теперь это сыграло с ним злую шутку. Увлекшись мыслями о собственной бездарности, Сэм не сразу приметил отдалённый писк и сперва даже подумал, что это его голодный живот, не выдержав, просит о помощи морских Богов. Однако, спустя несколько мгновений, ему даже удалось понять, откуда исходит этот эпизодический звук, и последовать в этом направлении. Завернув за последнее из ограждающих его от цели деревьев, Сэм возликовал. Он не задумывался ни о том, зачем столь маленькому бобрёнку понадобилось валить столь огромное дерево, ни о том, почему на его крики о помощи не пришёл никто, кроме голодного уставшего кота. Он так долго не мог найти себе пропитание, и вот оно само нашло его и даже не затруднило необходимостью себя ловить. Завидев блеск в глазах идущего к нему кота, бобрёнок перестал кричать и стал молча смотреть прямо в искрящиеся от радости глаза. Он больше не пытался ни выбраться, ни позвать на помощь, потому что понимал: Его уже ничто не спасёт. А Сэм, в свою очередь, медленно подступал к нему и с каждым шагом улыбка на его морде блекла, сменяясь испугом. Лапы тяжелели и, в конце концов, он совсем остановился, не дойдя буквально пару шагов. Он смотрел на бобрёнка, пытаясь понять, что же его так напугало... и вспомнить, где же он это видел. И тут его осенило. Ведь когда-то такое же маленькое создание, подобно этому бобрёнку, было отрезано от семьи и от места обитания. Сэм уже видел этот взгляд, смотрящий на него с поверхности морской глади. Это потом маленький котёнок по имени Оскар добрался до берега и был спасён, а там, посреди океана, точно такое же маленькое создание смотрело на своё отражение в воде и понимало, что его жизнь закончиться здесь и, если не сейчас, то в скором времени. Сэм поднял голову и расхохотался. Затем высвободил бобрёнка из под старой коряги, и, заметив, как тот не использует одну лапу по назначению, спросил:
- Болит?
Бобрёнок, всё это время в ступоре наблюдавший за действиями этого, несомненно, по его мнению, безумного кота, только и смог сказать что-то отдалённо напоминающее отрицание, при этом не отрывая глаз от своего новоиспечённого спасителя. Сэм, не обратив внимания на его ответ, спросил, в какой стороне его дом и, заметив скорее нервное подёргивание, чем полноценный взгляд в глазах спасённого в сторону реки, схватил его зубами и потащил в указанную сторону. Оставив бобрёнка поодаль от его дома, Сэм побрёл выискивать себе место для ночлега и уснул почти мгновенно. Однако выспаться как следует ему так и не удалось.

Юпитер не чувствует себя «слабой», «беспомощной» или «недоразвитой» − в конце концов, она даже слов таких не знает. Кошечка смотрит в задумчивости на свои крошечные лапки, выпускает крошечные коготки, щурит глаза и кладёт крошечную голову с крошечными ушками на передние конечности. Вздыхает, смотрит на вожделенный выход из убежища, окно в настоящий мир, не окружённый четырьмя (если честно, она не уверена, сколько конкретно стен в их с матерью доме − считать в её возрасте довольно проблематично) стенами. Смотрит долго, внимательно, изучая каждый изгиб на неровном из-за нелепо наваленного мусора проходе, а у самой лапы − те самые, крошечные − так и чешутся от желания встать и пойти. Подняться гордо, распушить шёрстку на белой грудке, кивнуть матери важно: «Спасибо, что вырастила меня. Дальше я сама», − и уйти под фанфары и гаснущее вдалеке оранжево-красное солнце заката.

Юпитер, маленькая мечтательница, трясёт головой, словно пытаясь выкинуть из неё ворох глупых мыслей. Она пытается представить, не вдаваясь в ужасные для детской психики подробности, как бы жила, не будь рядом матери, но каждый приходящий в голову вариант развития событий выглядит хуже предыдущего, и малышка отметает их все. Будущее без матери представляется ей мрачным и неизвестным, и кошечка решает исключить торжественный уход из собственных фантазий.

Бегать, однако, хочется. Юпитер раздумывает немного, оглядывается вглубь убежища, проверяя, крепко ли спит мать; взглядом проходится по так и не тронутой после её дневной трапезы мышке, сетует по-детски наивно на безалаберность матери (как можно кидать дичь в свободный угол и забывать о ней?) и мысленно возвращается к своей затее. Сейчас или никогда.

Первый шаг ей уже кажется чем-то вроде рутины. Всё происходит ожидаемо: делает шажок, второй − и падает, плюхается безвольным бежево-коричневым мешком на холодный пол, удерживая рвущуюся наружу душащую горькую обиду. Хочется ударить лапкой по полу убежища, взвыть волком, поползти жаловаться к маме, забыть про собственные стремления и жить вот так всегда, ползая, словно букашка.

Юпитер всхлипывает и пытается вновь, обещая себе, что вот этот вот раз совершенно точно последний. Ещё, ещё и ещё, вновь и вновь; и в один момент она сама не понимает, что происходит − лишь чувствует на своей шкурке, на носу, мгновенно погрязших в грязи лапках удары капель воды. Видит яркое окружение, полное самых разнообразных красок; видит, как с дерева неподалёку взлетает незнакомая птица, шумно хлопая крыльями.

Видит − и понимает вдруг, что стоит. Некрепко, широко расставив лапки в стороны в попытке удержать равновесие, готовая упасть в любой момент, но стоит. Юпитер вздыхает рвано, давит восхищённый писк, мечется взглядом от одного объекта к другому, желая сохранить в голове как можно больше картинок. Наблюдающая за красотой природы, кошечка теряет счёт времени, и спустя, кажется, целую вечность её хватают за загривок сильные челюсти и рывком тащат обратно в убежище.

— Глупая, под дождь зачем? — обеспокоенно ворчит мать, яростно вылизывая мокрую до нитки Юпитер, игнорируя все её восторженные чувства. Кошечка не слышит чужих слов; в ушах у неё шумит дождь и слышатся голоса прекрасной природы.

— Хочу туда снова! — заявляет малышка, но её строго одёргивают. Завтра. Всё завтра.

Возбуждённая, она никак не может найти в себе силы заснуть, но и попыток к бегству не предпринимает. Завтра мама покажет ей их дом. Завтра отведёт на пляж. Завтра покажет, как ловить чаек. Завтра, завтра, завтра! Юпитер сворачивается в клубок, грозно шипит на собственный трясущийся хвост, придавливает его к земле лапой − и действительно засыпает спустя время, измотанная, как и всякий малый детёныш, таким невероятным открытием. Знает, чувствует внутри, что завтрашний день терпеливо дождётся ей пробуждения.

Прошло немало времени прежде, чем Сэм позволил себе остановиться  и передохнуть. Этот переход оказался на удивление долгим. Вот уже несколько дней (а может и недель, счёт времени давно был им утрачен) он двигался вглубь материка в надежде на подсказки, ибо куда же именно ему нужно идти, он не знал, а злоупотреблять удачей – дело не самое правильное. Не тратя время на поиски удобства, Сэм завалился под ближайшее деревце и уснул. Без снов и удовольствия, как и каждый раз со дня снисхождения на него его новой «судьбы». Конечно, первое время он ещё изредка встречал в своих снах тонущую кошку, но и она вскоре растворилась в пустоте, не оставив ничего, кроме стремления достичь цели, несмотря ни на что.
Проснувшись, Сэму, как обычно, казалось, будто бы он только что уснул. Поэтому он первым делом проверил положение солнца на небе и, убедившись, что сейчас именно утро, отправился на поиски еды. Утро выдалось весьма приятное, с неба не падал даже, а скорее мягко спускался еле заметный дождик, сводя на нет любую жару, но в то же время не создавая ощущения сырости или холода. Скорее уж влаги и прохлады. Подушечки лап щекотала редкая трава с даже не собирающейся испаряться росой. Сэм любил такую погоду ещё будучи мореплавателем. Здесь же, в лесу, она привлекала его ещё больше. Однако насладиться ею в полной мере ему помешала сидящая на поляне прямо за деревьями куропатка. Подкрадываясь к ней, Сэм вспомнил о предстоящей ему задаче. Мысли его занимал не вопрос того, как найти вечно утопающую кошку, а что делать потом. Сказать: «простите, вы тонули у меня во сне, не нужна ли вам помощь? Где-то тут был мой спасательный жилет… Не желаете ли отправиться с первым встречным «Туда, где вода берёт своё начало»?». Наспех прицелившись, Сэм оттолкнулся от земли и, приземлившись точно там, где и собирался, сделал то, что и собирался сделать. А что если ей вовсе и не нужна помощь? Если она прогонит его, что он будет делать тогда? Наверное, об этом лучше не думать. Увлекшись своими мыслями, Сэм и не заметил, что из-под неприметного куста за ним всё это время наблюдает не менее неприметный силуэт кота. Его внешность была скрыта в тени, однако это не мешало лицезреть выражение удивления, застывшее у него на глазах и, внезапно, Сэм понял его причину. Не каждый день увидишь, как кто-то убивает птицу, затем в течение длительного времени просто смотрит на неё и не делает ничего.

- Н-нет.. Наверное. А должен? – ответил задумчивый кот. Если подобный набор слов вообще можно считать ответом. К этому моменту незнакомый кот показался из теней листвы и Сэм увидел лукавую улыбку на его морде, определённо значащую, что даже если вопрос и не был риторическим, этого кота явно интересовали не гипотетические молитвы, а причина недавнего ступора во время охоты. Поняв это, Сэм и сам улыбнулся во весь рот, давая собеседнику понять, что, во-первых, шутку он оценил, а во вторых, настроен вовсе не зловредно и очень даже дружелюбно. Чтобы подкрепить свои слова делом, а так же окончательно избавиться от нотки недоверия в уголках глаз повстречавшегося ему кота, Сэм жестом пригласил того угоститься несчастной мёртвой дичью у его ног. Возможно, ему и стоило бы с опаской отнестись к новому знакомству, но тот факт, что он наконец-то встретил кого-то, кто может что-то знать о расположении нужных ему мест, не давал ему повода сомневаться в правильности собственных действий.