В первые минуты дня, сразу же после пробуждения, его осенило: все воители похожи на муравьев. Они трудящиеся, они, судя по тому, как коты спотыкаются о любой предмет, слепы, и без сомнения безвольны. Иной занимал в этом муравейнике позицию либо отлынивающего рабочего, либо стрекозы. Дабы склонить свое мнение ко второму, он громко и отчетливо произнес «стре-ко-за». Естественно, сие осталось безответно. Во вторые – что он, Иной, говорил в пустоту. В третьи – задумался, какого черта он вообще тут распинался, ибо единственные, кто мог оценить его старания, были стены пещеры и старые подстилки, поскольку он, Иной, проснулся позже всех. Эта пунктуальность, вероятно, раздражала соплеменников, но не разочаровывала самого кота, что уже само по себе достижение. Он развернулся, чтобы уйти, однако перед самым выходом помедлил, ожидая, что кто-нибудь из его новых друзей - стены или подстилки - окликнут его, остановят и потребуют продолжения веселья. Сие тратой времени для Иного не было.
Снаружи, что удивительно, царила тишина. Возможно, он проспал новую волну эпидемии чумы, коя, словно по взмаху волшебной палочки, исчезла с пробуждением Иного, унеся с собой жизни всех-всех котов и кошек. Однако выкатившийся из детской котенок проделал дыру в пелене Иного, через прореху до ушей донеслись и крики, и ругань, и вздохи.
Досадно. Дабы выразить насколько воителю досадно, что его соплеменники все еще не гниют и не разлагаются, он как бы невзначай пихнул плечом одного из спешащих оруженосцев. Тот, зашипев, оглянулся, чтобы высказать обидчику все, что успело накипеть в его душеньке за день, однако никого на месте преступления не оказалось. Обозленный ученик твердой походкой направился к своему наставнику, что с увлечением наблюдал, как Иной рысцой бежал прочь из лагеря.
Довольно малые размеры территорий племени Теней могли мозолить самолюбие любому сумрачному коту, но только не Иному. Сочетание лентяя и социофоба ограничивало возможности бегства воителя, ибо желание уйти подальше от общества и нежелание проходить большие расстояния не могли существовать вместе. Но необширные земли предоставляли ему и такую возможность под чудным названием - территория двуногих. Из-за своей трусости (что вы, что вы, осторожности) соплеменники туда и носа не сунут, что, естественно, Иному на лапу.
Амбар представлял из себя конструкцию довольно ветхую, однако пригодную для временного убежища. Намереваясь провести тут целый день, кот решил, что самым безопасным местом будет чердак сего заброшенного здания. Прошмыгнув в отверстие между стеной и самой дверью, Иной очутился в просторном, пропахшем затхлостью и сушеным сеном помещение. Вдохнув полной грудью, Иной впервые почувствовал запах свободы, и мысли о муравьях, острых играх елей и чуме постепенно улетучились из его головы.
Настроение Иного превысило отметку «равнодушие», склоняясь в положительную сторону. Ничуть не боясь сорваться с одной из ступенек ветхой лестницы, воитель забрался на чердак. Стоги, собранные в причудливые формы, служили идеальным укрытием. Забравшись на один из них и зарывшись в сено, кот задремал.
Иллюзия нерушимости купола спокойствия дала сбой. Боль пронзила левое бедро Иного, а затем острыми иглами вонзилась в плечи.
- По мою ли душу ты явился, Иуда?! - испуганно прошипел сумрачный воитель не оборачиваясь. Естественно, он боялся, что сзади него окажется нечто.